Идея пригласить Свон пройтись пришла внезапно - как, впрочем, и большинство крюковских идей, - и, как бы не хотелось убедить самого себя в своей гениальности, заставляла нервничать. Совсем немного: пират он, или где? Нельзя же быть способным взять на абордаж вооруженное по самое нехочу судно, и совершенно теряться в моменте, когда нужно пригласить на свидание любимую женщину!
Оказывается, можно. Это Крюк проверил на себе, когда стоял ночью под стеной замка Прекрасных, тщетно стараясь придумать ту самую фразу, после произнесения которой по голове ему не настучат, и не оторвут оставшуюся руку вместе с остальными... кхм, весьма интересными местами. Но, как бывает в таких моментах - можно обвинять злой рок или карму, - нужные слова совершенно не желали приходить на ум, оставляя его, Крюка, разнесчастного и бесталанного ("Интересно, если состроить более-менее невинное выражение лица, это увеличит возможность остаться в живых или, что куда лучше, в непобитых?") неловко топтаться на месте.
Наконец, плюнув на свои потуги - и заприметив неподалеку стражу, которая не будет так уж рада его присутствию, - мужчина на глаз определил положение комнат Свон (пусть это самое положение было изучено несколькими днями ранее, при помощи подзорной трубы, мачты "Роджера", а после - и вовсе какой-то сосенки) и полез наверх по стене, мысленно благодаря того садовника, который умудрился дать плющу волю, тем самым позволив растению застелить собой каменную кладку, о которую - капитан был уверен! - абсолютно неудобно цепляться. Вот, бобовый стебель - это куда ни шло, но камень... Хороший, однако, у местных Величеств садовник, да. Предприимчивый. Никак, знал, что его изобретеньице может понадобиться в будущем.
Не давая своим мыслям развиться в куда более конкретные темы - например, какое именно будущее для принцессы напророчил этот самый условный садовник, что понадобилась целая стена из плюща, от земли и до небольшого балкончика под окном, - Крюк полностью сосредоточился на своём карабканьи наверх (наверняка, забавном, и не дай Бог кто-то его увидит!) и на том, что скажет Свон. Эмме. И сразу начал просчитывать варианты, при которых она, Эмма, выкинет его с того самого балкончика вниз головой. Конечно, более приятные альтернативы, вроде тех, что его предложение будет принято на "ура" его больше прельщали, но... Это же Свон. А она никогда не говорила "да". По крайней мере, не сразу.
И, черт возьми, это ему нравилось.
Добравшись-таки до злополучного балкончика, с которого Крюк уже успел придумать несколько идей побега, пират задрал голову наверх и задумчиво почесал затылок.
Вот он, момент истины.
- Свон! - то, что должно было быть решительным и громогласным, почему-то прозвучало сипло и не так уж внушительно. Прокашлявшись, и списав все на нежелание перебудить весь замок, Джонс повторил попытку: - Свон! Я знаю, что ты внутри! Давай, покажись.

Отредактировано Captain Hook (2015-10-19 19:10:44)

Обнаружив себя в горизонтальном положении, Крюк даже не сразу понял, что вообще произошло. Вроде, добрался до своновской комнаты. Вроде, даже зашел. А потом что-то пренеприятно ударило по голове, вызывая граз звезд перед глазами и... ну, собственно, падение.
Отлично, приятель. Это нечто новое в твоей практике производить впечатление.
Щеку словно обожгло огнем, и пират недовольно нахмурился, все же соизволив разлепить веки.
- Крюк, очнись!
Оп-па.
- Ну же!
- Я знал, Свон, что ты девушка боевая... - прохрипел мужчина, нехотя выпутывая собственное тело из - не таких уж и нежных, как того хотелось бы, - объятий Спасительницы, и силясь встать. Или, хотя бы, прогнать эти чертовы звездочки. - ...но никогда бы не подумал, что у тебя такой талант лупить гостей... - его взгляд упал на лежащий неподалеку фолиант. Джонс усмехнулся. - ...книгами. Даже не знаю, кого мне в такой ситуации жаль, себя или эту несчастную книженцию? Впрочем...
Только сейчас Крюк заметил, во что была одета Свон. Легкая ночная сорочка, которая бы, пожалуй, выглядела бы нелепо в Сторибруке, настолько подходила принцессе Зачарованного Леса, что смотреть куда-то еще, кроме как на фигурку Эммы, облаченную в светлую ткань, было просто невозможно.
- ... я ни о чем не жалею, - закончил пират, мысленно успев раздеть женщину несколько раз.
Однако, это было провальной идеей - по крайней мере, сейчас, - если он действительно намеревался пригласить её пройтись. Серьезно, Свон в гневе - страшна, а учитывая, что не так уж и редко он, Крюк, её злил за все время их знакомства, ему понадобится целая армия милых котят (или чего там любят такие, как Эмма?), чтобы растопить сердце Спасительницы.
Или все тот же отрепетированный веками взгляд.
- Не желаешь пройтись? - предвосхищая вопрос "что ты здесь забыл?", невинно поинтересовался пират, все же взяв себя в руки (ха!) и заранее став поближе к балкончику. Чтобы было удобно бежать, если что - главное оружие Свон, книга, все еще находилась в зоне досягаемости блондинистой принцессы и его капитанской особы. Получить еще один нокаут - на этот раз окончательный, с дальнейшей побудкой всего замка, - ему совершенно не улыбалось.
Зато теперь он точно знал, что тот гипотетический садовник был действительно мудрым человеком. Вот просто как знал, что просто так Свон не даст никому попасть к себе в комнату.
Жаль, правда, что проверять это пришлось именно таким путем.

Внезапное и, что самое главное, безропотное согласие Свон ошеломляло. Мысленно-то Крюк уже успел подготовиться к взятию штурмом этой крепости под названием "её "да" (не все же готовиться падать с балкона?), а тут... Непривычно как-то. И даже немного оскорбительно - зря старался, придумывал, что ли?
Впрочем, жаловаться на что-то ему было грех, потому пират попросту воспринял все происходящее, как должное.
- Прошу, - махнув рукой в сторону ширмы, произнес он. Где-то глубоко внутри его плясал макарену тот Киллиан Джонс, что вместе с братом отправился по заданию короля, открытый и искренний: вот она, Свон, совсем близко, наконец-то согласившаяся куда-то пойти с ним!.. От осознавания этого хотелось ущипнуть себя за руку, дабы проверить реальность происходящего.
Щипать не пришлось. Не прошло и, казалось бы, минуты, как блондинка вновь оказалась по центру комнаты. Синий действительно шел ей, о чем Крюк, восхищенно рассматривая возлюбленную, не преминул сообщить.
- Отлично выглядишь, Свон, - заявил он, спохватываясь и подходя ближе, когда Эмма попросила помочь с перелезанием через подоконник. Помочь даме сердца, даже в такой пустяковой ситуации - дело благое. Ну, по крайней мере, Крюк в это верил, когда подавал Свон руку, дабы женщина могла осторожно перебраться по ту сторону комнаты и уцепиться за плющ.
Дождавшись, пока она спустится на достаточное расстояние, дабы ему не удалось задеть её подошвами сапог (это было бы ужасно, сами посудите!), мужчина ловко, словно тренировался делать это годами, перемахнул через подоконник и уже куда более уверенно пополз вниз по увившему стену растению.
Наконец-то почувствовав под ногами твердую землю, Джонс растянул губы в очередной ухмылке и посмотрел на Свон.
- Видать, ты сильно замаялась там, - он многозначительно кивнул в сторону замка, - раз так быстро согласилась. Я прямо чувствую подвох, - и, практически без паузы, - Идем?

Доверие. Пожалуй, та самая вещь, с которым человеку его ремесла никогда не столкнуться по одну сторону баррикад. Другие, едва узнав, чем он занимается, тут же поспешно открещивались от всяческих более-менее тесных отношений, мгновенно выставляя перед собой непробиваемую стену.
Не то, чтобы Крюк страдал от этого – вовсе нет, – ведь, пробыв почти триста лет капитаном пиратского судна, он знавал многих личностей и видал немало, что давало ему повод как можно лучше и тщательней отбирать круг общения. Команда, скажем. Не все пираты с «Веселого Роджера» были таковыми с начала истории: кто-то погибал в бою, кто-то приходил на судно из других времен, но итог был все равно один – бессмертные ребята на бессмертном корабле. Легенды. Таким, не то что доверять, смотреть в глаза не захочешь и рядом стоять.
Потом была Мила. Женщина, убегающая от скучного мужа к другой жизни, оставляющая позади кроху-сына… Крюк мог её понять. Ему бы тоже не захотелось похоронить себя в рутине, делая одно и то же каждый день, каждый час. То ли дело – бороздить моря. Помимо ненавистного Неверлэнда, ни с чем не приходилось сталкиваться дважды. Гавани, бесконечные водные просторы, женщины, деньги – выпивка, в конце концов, – все каждый раз было новым. Это и, пожалуй, очарование самого Джонса подкупило Крокодилову жену, хотя, чего таить, сам капитан влюбился, как мальчишка. Ему часто представлялось – и после её смерти, – как они вдвоём стоят у штурвала «Роджера», она за его спиной…
А позже, почти двести лет спустя, появилась Свон. Больше Крюк не представлял Милу позади себя – не мог, – но и вообразить белокурую Спасительницу за своей спиной ему не удавалось. Эмма не была той, кто мог бы безропотно следовать за кем-то, нет, она сама была ведущей и лидером. Если бы им когда-то и выпало стоять у штурвала «Роджера», то только рядом, плечом к плечу. Как равные. Как люди, которые доверяют друг другу. Об этом капитану сказала тонкая женская ладонь, чьи пальцы были переплетены с его пальцами.
Видимо, она все же готова к чему-то новому.
Пират украдкой поглядывал на Свон, любуясь игрой лунного света в светлых прядях её волос. Он никогда не считал себя романтиком или кем-то, способным на сентиментальность, но сейчас он был готов слагать поэмы в её честь или писать песни. Если бы, конечно, умел.
Главное – успеть дойти, пока…
Скорее, почувствовав, чем увидев, что женщина начинает падать, Крюк мгновенно развернулся, обхватывая Спасительницу поперек талии и прижимая к себе, тем самым не давая ей упасть. Их лица оказались слишком близко, и заставить себя отвести взгляд от её губ было физически невозможно – как и отступить, но…
… но Эмма отстранилась, что-то смущенно бормоча об условиях жизни, сменяя тему. Невероятным усилием воли пират заставил себя не закатывать глаза. Ах так, Свон? Ну ладно. Я, в принципе, и так доволен. Доволен! В конце концов, обещал же честную борьбу за твое сердце.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно, – припомнив недавно сказанную блондинкой фразу, с усмешкой произнес он. Вновь восстановив между ними это «доверительное» расстояние, – и «безопасное» по версии Свон, которая до сих пор была алой, как маков цвет, – и аккуратно сжимая в руке её ладонь, он продолжил путь. – Все эти ваши приборы, непонятные и никому не нужные законы, неудобная одежда… Серьезно, в том мире даже дышалось тяжелей.
Он покосился на женщину, проверяя её реакцию – не злиться ли за такие слова о, в общем-то, её мире, в котором она выросла.
– То ли дело – здесь, – убедившись, что все в порядке, добавил мужчина. – Все просто и понятно. Что плохого в твоих нынешних условиях? Свон, ты окружена людьми, которые тебя любят и заботятся о тебе, твой малец, вон, счастлив до потери пульса. А что до платьев… Поверь, к местному стилю привыкнуть легко. Впрочем, на тебе даже лохмотья выглядели бы потрясающе.

– О, нет, красавица, – хохочет Крюк, впервые за долгое время делая это искренне и от души. Рядом с Эммой – можно. – На своём веку я многое повидал и сделал, но в женской одежде не ходил, и впредь не собираюсь.
Что-то в лукавом выражении лица блондинки говорит ему, что не стоит зарекаться раньше времени. Впрочем, уже давно капитан понял, что сделает для своей Спасительницы все, о чем она попросит, даже самые глупые, безумные и невозможные вещи. Даже резанет себе руку моршиповником, если она скажет.
Потому что ради Свон Джонс пойдет на край света, пересечет рубеж времени и пространства – что угодно. И, что самое странное, его это не пугает.
Эмма стоит того.
– Это свободный мир, любовь моя, – беззаботно отзывается мужчина, крюком отодвигая с пути узловатые пальцы ветвей. – А ты, к тому же, принцесса, и осудить никто не решиться. Не думаю, что твои родители прямо-таки заставляют тебя ходить в платьях… Пусть даже твое неудобство чертовски радует мой глаз, – заговорщицким тоном добавляет он, многозначительно указывая взглядом на вырез своновского платья и развязно улыбаясь.
Конечно, в каждой правде бывает немного лжи: Эмма радовала глаз Джонса всегда, во что ни была бы одета. В Сторибруке взгляд пирата притягивали длинные стройные ноги, обтянутые узкими брючинами, в Зачарованном Лесу – оголенные плечи роскошных платьев, которые могут позволить себе короли. Или принцессы.
Так что, пожалуй, все же были некоторые плюсы в одежде того мира – мира без магии, – как и, впрочем, и в самом том мире. И один из этих плюсов – самый большой, перекрывающий собой все, – шагал сейчас рядом с ним, Крюком, улыбаясь и нежно сжимая пальчиками его ладонь.
– Твой сын вообще молодец, – как будто между прочим заявляет капитан, убирая с от глаз очередную ветку. – Не многие на его месте так быстро бы обжились в чужом для них мире. Хотя, о чем это я? С такой матерью ему все нипочем.
Нотки восхищения, сквозящие в его голосе, больше Киллиана не удивляли. А с чего бы это им – если пират давно признался себе (да и самой Эмме, если уж на то пошло) в том, что чувствует? Улыбаясь, словно ребенок, которому вручили долгожданную игрушку, он подмигнул женщине.
– Не за что, Свон, – миролюбиво произносит мужчина, слегка отодвигаясь в сторону и показывая блондинке то самое место, ради которого и была затеяна эта вылазка. Её очарованность стает приятным комплиментом, и он садится рядом на песок, положив руку на согнутое колено.
– Должны же быть у меня какие-то секреты? – поиграв бровями, ответил Джонс. – И, поверь мне, не озера являются окрасой этих мест, – добавил он, с несвойственной себе нежностью глядя на женщину.
Больше сказать ничего не удаётся: хруст ветки позади себя капитан встречает отшлифованными за триста лет рефлексами, мгновенно поднимаясь на ноги и обнажая меч. Почему-то он уверен, что там, в темноте леса, кто-то есть. Кто-то, кто так же пристально следит за ними, как и сам Крюк всматривается в тени.
И этот кто-то явно не является одним из семерых гномов Белоснежки.

Отредактировано Captain Hook (2015-10-24 21:47:05)

Bloody hell.
Крюк недоверчиво уставился на огромного волка, чей взгляд пылал ненавистью и жаждой убивать. Не то, чтобы последнее не было знакомо пирату… но быть чьей-то добычей ему совершенно не улыбалось, особенно, когда за спиной стояла Свон. Потому, покрепче перехватив меч, он принялся методично прощупывать все возможности избавления от явно недовольного животного.
Картинка выходила безрадостная: волк следил за каждым движением, зло скалясь, так что тихо-мирно уйти у пары точно не вышло бы. Вступать в бой тоже было плохой идеей – разница в весе была очевидной, причем, перевес был совершенно точно не на капитановской стороне, и против хищника ему более минуты выстоять бы не удалось. Хотя, безусловно, Эмме хватило бы минуты, чтобы убежать, но, черт возьми, это же Эмма. Она в жизни не оставит кого-то на верную смерть, а, скорее, подставится сама и тоже однозначно проиграет в схватке – если, конечно, не вспомнит о применении магии. В конце концов, против размеров волка только магией и можно отбиться.
Размер – это вообще отдельный вопрос. Крюк все никак не мог взять в толк, откуда в зачарованных краях (по крайней мере, в лесах вокруг замка) могло взяться животное подобных характеристик. Да и вообще, единственные волки, чье тело может достигать таких объемов – это…
Пират витиевато выругался, стоило только ему вспомнить о существовании оборотней. Ну разумеется! Этих ребят тут пусть и не любят, но это не дает повода отрицать самого их наличия. К тому же, полная луна давно уже поднялась на небо.
Идиот. И-ди-от. Раньше не мог побеспокоиться о таком пустяке?..
– Friend of yours? – с нервной усмешкой спрашивает он у Свон, надеясь, что сейчас перед ними находится не их знакомая оборотница в красном плаще. Иначе, как можно бороться с потенциальным убийцей, при этом не допустив ни одной царапины на теле последнего?
Именно этот момент хищник выбирает, чтобы атаковать, и у Крюка больше не осталось времени для размышлений. Будь он один, еще бы удалось отпрыгнуть в сторону – но сейчас позади него была безоружная женщина в неудобной одежде и, пусть она даже будет трижды Спасительницей, сейчас их спасение зависело только от Джонса.
Рванувшись в сторону, стоило только волку приблизиться, мужчина крутнулся на месте и, неестественным образом вывернув руку, всадил крюк в глаз животного. Оглушительный вой, последовавший за этим, был наполнен болью и бессильной яростью – но времени особо разбираться в хитросплетениях волчьих эмоций не было: отскочив назад, капитан схватил Свон за ладонь и помчался прочь от оглушенного оборотня. По крайней мере, пару минут он точно выиграл. Пока хищник не оклемается и не последует за своим обидчиком.
Бегство всегда было одной из самых знаменитых пиратских традиций, пусть Крюк и не был фанатом данного метода.
– Неподалеку есть пирс, там же – лодка, – на бегу бросил он Эмме, то и дело оглядываясь назад. Их полуночный друг уже начал приходить в себя, поворачиваясь в сторону беглецов и готовясь к погоне. – Улавливаешь план?

Крюк резко затормозил, стоило только ладони Эммы выскользнуть из его руки. Обернувшись, он хотел было помочь ей подняться и продолжить их спасительный спринт к лодке…
… но их преследователь, чума на их головы, явно не был согласен с мыслями капитана – одним прыжком настигнув женщину, он навис над ней, готовясь отменно поужинать.
Возможности все как следует взвесить, опять же, не было, но Джонсу было не привыкать. Конечно, в любое другое время он бы еще даже успел дать себе мысленного пинка за необдуманное решение, которое, возможно, приведет к его гибели, но сейчас был совершенно другой момент.
Не привлекая к себе особого внимания, мужчина сунул меч в ножны, наклонился, нашарил на песке несколько увесистых камней и, разогнувшись, швырнул один в морду волка.
Животное, угрожающе рыкнув, оторвалось от своей добычи и развернулось к обидчику. Последний вновь запустил в хищника камешек, сверкая окровавленным крюком в лунном свете.
В глазах волка сверкнуло узнавание, и, потянув носом воздух, он отошел от Свон, приближаясь к капитану: запах собственной крови на ком-то другом, ком-то, кто причинил ему вред, манил к себе и требовал отмщения.
– В лодку, живо! – рявкнул Крюк, мимолетно глянув на блондинку, после чего вновь кинул в оборотня камень. Все, чего ему нужно было – это банальное послушание, пусть и на один раз, от Эммы. Потому что если она вдруг решит погеройствовать и бросится грудью на животное, все окончится как нельзя трагично. Не обращая внимания на рычание, издаваемое противником, пират вновь обнажил меч и выставил его перед собой. – Приятель, ты выбрал не то место и не то время.
Медленно, шаг за шагом, он стал отдаляться от волка, заставляя последнего следовать за собой и забыть о более сговорчивой добыче. Разумеется, отвести оборотня как можно дальше у него бы не вышло – терпения у обоих было на исходе, – но зато расстояние, теперь значительно увеличенное, между Свон и оборотнем, можно было вполне назвать безопасным. Полностью забыв о блондинке, хищник медленно, с предвкушением грядущей расправы и неизменно кося единственным глазом, приближался к Джонсу, пока постепенно не стал загонять капитана в глухой тупик. Киллиан ругнулся, едва ему стоило заметить густую стену леса позади себя – вот уж где не выйдет спасти собственную шкуру от дикого животного, пусть даже под личиной зверя прячется человек. Ему бы только развернуть волка правее, чтобы появилась возможность отдалиться от деревьев…
Внезапно оборотень, секундой ранее готовящийся к еще одному и, по всей видимости, решающему, прыжку, остановился и замер, словно прислушиваясь к чему-то. Это не могло быть хорошим знаком: пират был уверен, что любой звук, который могло уловить ухо хищника, стал бы очередной проблемой. Осторожно подавшись в сторону, мужчина окинул взглядом пляж и едва не застонал от бессилия.
О, нет.

Один оборотень - это плохо. Стая оборотней - это в конец паршиво. Потому, увидев несколько собратьев их ночного друга на пляже, Крюк только ускорил бег, боковым зрением посматривая на Свон: не рухнет ли и в этот раз, когда их шансы против хищника, и так малые, теперь ушли в очаровательный минус.
Насколько, конечно, минус мог быть очаровательным.
То, что Эмма наконец-то вспомнила о магии, несомненно радовало. Впрочем, мужчина не мог винить её - страх и не такое с людьми делает, особенно, если подпитывается неожиданностью. А в их ситуации всего было более, чем достаточно, так что, пожалуй, капитан мог только благодарить блондинку за то, что она вообще использовала свою силу. Погибать за что-то это, разумеется, благое дело, особенно, если погибаешь за любимого человека, но перспектива все равно не была радужной. Да и как он мог так просто взять, и отбросить коньки под зловонным дыханием оборотня и его острыми когтями? У них со Свон все только начинало приходить в норму, нельзя упускать такой шанс. И даже смерть - пусть и героическая, - не будет оправданием бездарно профуканного шанса.
Домчавшись до пирса, Крюк, в который раз оглянувшись на стаю, спрыгнул в лодку и развернулся к Эмме. Было очевидно, что в своем платье ей крайне неудобно спускаться вниз, потому капитан, не долго думая, осторожно обхватил женщину за талию и спустил на неустойчивую поверхность их спасительного судёнышка. Понадеявшись, что сам не смог навредить возлюбленной - все же, остро заточенный крюк можно было назвать оружием, особенно, если оного не было в наличии, - Джонс резким движением рассек веревку, привязывавшую лодку к пристани, оттолкнулся от деревянной опоры рукой и взялся за вёсла.
За весло - если быть точным. Потому что, так же, как его крюк был продолжением его руки и обычно неплохо выполнял обязанности утерянной кисти, он был совершенно не пригоден для того, чтобы использовать вёсла. Как-то виновато взглянув на Свон, мужчина кивком головы указал на необходимый для спасения предмет.
- Не подсобишь?

Отредактировано Captain Hook (2015-11-05 16:22:24)

– Не думаю, что им есть резон следовать за нами аж сюда, любовь моя, – произнес Крюк, отпуская весло и напряженно всматриваясь на берег. Не то, чтобы он не верил в собственные слова, просто никто точно не знает, что взбредет в голову этим щенкам-переросткам. И, если он сам сможет убраться от них по воде, то вот у Эммы подобное провернуть не выйдет: синее платье, пусть и являющееся образцом принцессиной элегантности, продолжит доставлять одну проблему за одной, мгновенно вымокнув и потащив свою хозяйку ко дну. – Но все равно близость рассвета не может не…
Сбивчивый шепот Свон сбивает с толку, однако сказать ничего в своей обычной шутливой манере – дабы привести себя в чувство и выкинуть из головы моментально воцарившуюся там романтическую дурь, – пират не успевает: теплые губы блондинки на собственных губах кажутся ему чем-то нереальным, порождением его воспаленного и затуманенного любовью разума, но уж слишком по-настоящему близко она прижимается к нему, и слишком настоящим кажется жар её тела.
Не желая упускать момент и мысленно танцуя ламбаду, Джонс крепко обхватил женщину за талию, желая сократить малейшие сантиметры между ними. Единственный оставшийся в голове голосок разума тихонько заикнулся о том, что неплохо бы ослабить напор, дабы не спугнуть и без того вечно кидающуюся в крайности Спасительницу, но тело ему уже не подчинялось – уж слишком силен был триумф и это непривычное чувство какой-то наивной радости. Он уже не раз представлял, как будет целовать Свон до умопомрачения – когда ему наконец удастся завоевать её сердце, даже не смотря на то, что однажды она дала определение их первому и единственному поцелую в Неверленде. One-time thing. Но, даже несмотря на всю ту одноразовость, Крюк запомнил его до мельчайших подробностей. Те ощущения не раз всплывали в его памяти во сне; он до последнего вздоха помнил, что делала она, и что делал он.
Разумеется, между ними всегда стояло и будет стоять множество преград, будь то её страх, разъяренный Прекрасный, карма или магия, но пират как нельзя ясно осознавал один тот факт, что ему плевать на все это. Все, чего он хотел сейчас – это просто сидеть с ней в этой чертовой лодке посреди чертова озера, не взирая на совершенно недружелюбно настроенных оборотней на берегу, обнимать Эмму так, чтобы хрустели ребра и мышцы сводило от напряжения, целовать так, чтобы болели губы и не хватало воздуха… Собственно, делать все то, что он и делал сейчас.
Постепенно рука капитана перекочевала к шее Свон. Холодные пальцы медленно, но уверенно скользнули вниз до обнаженных ключиц, от чего кожа блондинки быстро покрылась пупырышками. На мгновение замерев, Крюк снова переложил руку на её шею и завел её назад. Шелковистые волосы женщины мягко коснулись тыльной стороны ладони, пальцы Джонса едва ощутимо сжали её шею сзади, притягивая еще ближе.

Если где-то в мире и существовал Рай, то Крюк его уже нашел в старой, покрытой мхом лодке, посреди огромного озера и с эскортом в виде кровожадных оборотней на берегу. Но все это меркло и бледнело по сравнению с тем знанием, что сейчас та, за которую он был готов, не раздумывая, отдать жизнь, в кои-то веки перестала его отталкивать, вместо этого притягивая еще ближе к себе и сводя с ума отчаянным, безумным поцелуем. Он же еще крепче сжимал её в своих объятиях, не давая и малейшей возможности одуматься, отступить, попытаться забыть обо всем и вновь возвести вокруг себя сотни прочных стен. Сейчас все то, о чем пират уже не раз говорил, было вновь произнесено - но отнюдь не словами.
Я люблю тебя.
Руки сжимают тонкий девичий стан, так, что наутро останутся следы. Его же это, впрочем, не беспокоит: оставить на ней свою метку, рассказать всему миру, нет, всем мирам, что она принадлежит ему - не в этом ли истинное удовольствие? Последствия, которые непременно настигнут его за такой, казалось бы, опрометчивый поступок, забыты и отброшены, как ненужные письма. Ничего не важно. Ничего, кроме того, что происходит сейчас.
Я люблю тебя.
Губы неумолимо терзают её губы, словно мужчина задался целью выпить её, её дыхание до самого конца. Осознание того, что он не посмеет отпустить Свон ни за одно сокровище мира, настигает его и оглушает не хуже девятого вала.
Быть может, это потому, что Свон и есть его самое ценное сокрвище, и он сделает все возможное, дабы сохранить её, не будь он Киллиан Джонс.
Я люблю тебя.
Тяжелый кожаный плащ спадает с плеч, и только теперь Крюк понимает, как нестерпимо жарко ему было все это время. Довольно - или все же счастливо? - улыбнувшись блондинке в губы, он только еще теснее прижал её к себе, хотя, казалось бы, теснее уже невозможно. Желание, сжигающее Эмму дотла уже давно передалось и самому мужчине, потому он, лишь дождавшись этого мимолетного поощрения к действиям, развязал хрупкий узелок накидки женщины и сдернул ненужную уже материю ко дну лодки. Пальцы здоровой руки мгновенно перекочевали на спину Свон, с неимоверным проворством принявшись распутывать завязки платья.
Я люблю тебя.
Весь мир, каким бы безумным он ни был, отступил на второй план, так же, как ушли все сомнения и четкое знание того, что Спасительница в любой момент может опомниться и отшатнуться, вновь оставляя пирата ни с чем. Сейчас это было не важно. Все, что имело значение - это тело Эммы в его руках, её губы - на его губах, и её руки, так неистово-восхитительно прижимающие его еще ближе.